Небольшая предыстория для сегодняшнего отыгрыша:

Невысокая голубоватая трава приятно похрустывала под копытами молодой дренейки – ночь выдалась холодной, и тонкая ледяная паутинка опутала лес. Эйлинара шла, то и дело оглядываясь назад, драматично замирая при малейшем шорохе и настороженно вглядываясь в каждый куст. Лес был спокоен. Хорошо знакомая тропинка петляла меж невысоких холмов – когда-то здесь была настоящая дорога, но теперь брусчатка утонула в земле, листьях и сосновых иголках.
Лес был так хорошо знаком ей, он с детства был всем ее домом – нет, всем ее миром. Вон там, в пролеске за поворотом, отец учил ее охотиться на прыгуан. А чуть дальше, в нескольких часах пути, в низине лежит озерцо – в пещере рядом с ним они прожили месяца два. Большое кривое дерево в десяти шагах от дороги – полое внутри, в дупле можно спрятаться от непогоды или даже переночевать.
«Я знаю лес лучше, чем ты – свой хвост!»
Эйлинара хмыкнула. Она часто заявляла отцу нечто подобное, когда он с мягким укором спрашивал, почему это его дочь опять неделями пропадает неизвестно где. Это была чистая правда – отец и не пытался спорить с ней – но все же…
Дренейка свернула с тропинки и вошла в молодую рощицу – деревья здесь были совсем тоненькими, но росли так часто, что Эйлинара почувствовала себя насекомым, копошащимся в гриве талбука. Раздвигая ветки руками, она протиснулась чуть поглубже – здесь темнели какие-то развалины, заросшие кустарником. Девушка приняла серьезный вид и методично обошла руины, положив пальцы на рукоять меча и заглянув в каждую щель. Как и в прошлый раз – никого. Каменные стены, потемневшие от времени, покрытые птичьим пометом сверху и заросшие мхом снизу – сейчас было совершенно невозможно определить, какими они были раньше, в то время, когда был жив город… Когда был жив город.
«Здесь был город», - вдруг подумала Эйлинара. Она и так знала это, но почему-то в первый раз поняла по-настоящему. «Здесь, в лесной чаще, где бывают только дикие звери да патруль. На том самом месте, где я сейчас стою, был чей-то дом. Настоящий дом, с кроватями, шкафами… Наверное, там даже эта была, как ее… Ванна!»
Ей очень хотелось рассмеяться, но она все же удержала губы от улыбки, даже нахмурившись для пущей убедительности. «Чего смешного-то? Ну ванна. Мало ли, какие там раньше были порядки». Отец рассказывал, что раньше – еще до ее рождения – кроме Шаттрата, были и другие города. «Ничуть не хуже», - повторял он. Куда уж хуже-то, спрашивается? Хотя, говорят, тогда и Шаттрат был другим.
Эйлинара присела на корточки, рассеянно разглядывая стену. Вот было бы здорово найти здесь какую-нибудь старинную штуку – тарелку, там, или зеркальце. А то ей все равно как-то не верилось, что кто-то мог здесь жить. Хотя, наверное, если и оставалось что – беженцы уже давно растащили. Раньше они частенько разбивали лагеря в подобных местах – вон, и тут и там виднеются следы от их костров.
Еще раз тщательно осмотрев развалины, дренейка вновь вернулась на тропинку, переломав по пути несколько веток и одно деревце. Разведчик из нее был, мягко говоря, неважный – скрытности она никогда и не училась, предпочитая в совершенстве овладеть фехтованием – впрочем, глупо было бы ожидать от подростка совершенства хоть в чем-то. Эйлинара гордилась своими успехами, да и отец, научивший ее обращаться с мечом, в основном хвалил  любимую ученицу – поэтому безжалостная критика новых наставников потрясла девушку до глубины души. Когда она впервые пришла в лагерь Стражи небес с горящими глазами и зажатым в кулаке рекомендательным письмом (с подписью папы, конечно), ее и вовсе подняли на смех. Однако Эйлинара, упрямо нахмурившись и уперев руки в бока, так и стояла посреди лагеря, пока командир, наконец, не сдался и не послал девчонку помогать чистить овощи.
За прошедшие с того дня три месяца она успела поработать прачкой, стряпухой, швеей и даже курьером – и только неделю назад ее, наконец, отправили на первый патруль. Пеший, разумеется. Конечно, это было лучше, чем очередное «А не сгонять ли тебе за яблоками, дорогуша», но все-таки Эйлинаре было обидно, что к скатам ее не подпускают. Ведь она умела ездить на элекках, и даже на талбуке пару раз пробовала!
Дренейка раздраженно фыркнула и зашагала дальше.