Небольшая записная книжка с темно-зеленой сафьяновой обложкой.

Еще одна вещь из прошлого эльфийки Круэллин, доставшаяся в наследство Дигме. Нежить, забрав тело юной волшебницы, вынуждена поддерживать ее образ в глазах окружающих, ибо разоблачение чревато множеством неприятных последствий, а быть упокоенной окончательно мертвячка отнюдь не спешит.

С этим дневничком девушку привыкли видеть ее знакомые и друзья - отказ от многолетней привычки мог бы вызвать ненужные вопросы, навести на нежелательные мысли...

Последняя запись, сделанная рукой эльфийки, гласит о том, как она прибыла в Призрачные земли и как тепло ее приняли в местном гарнизоне.

"... и я надеюсь, что смогу быть достойной оказанной мне чести. Что моих скромных познаний в магии хватит для того, чтобы хоть чем-то послужить своему народу, внести лепту в восстановление Кель'Таласа. Моя жизнь началась с чистого листа - но теперь я знаю, в чем мое предназначение. И все теперь будет хорошо."

На этом записи обрываются, дальнейшее написано совсем иной рукой...

Запись 1. Душа и тело

Дорогой дневник! Сегодня, наконец, свершилось - мне позволили принять участие в первой в моей жизни серьезной боевой операции!

А впрочем, какого беса.
Хватит и того, что мне приходится изображать из себя слащаво-улыбчивую эльфиечку в жизни. На страницах этого дневника я буду откровенной. Я должна быть искренней хоть в чем-то, настоящей хоть где-то - просто чтобы не сойти с ума.
Лорд говорит, что на этой тетради лежат защитные чары, и никто не сможет прочесть дневник без желания хозяйки. Конечно, опытный маг может снять защиту, но в моих силах не давать повода для подобного интереса к моей писанине действительно серьезных персон...

Мы двигаемся неспешно. Если все пройдет без эксцессов, завтра утром прибудем в Луносвет. Сейчас мы присоединились к торговому каравану, двигающемуся с юга, и вместе с ними остановились на привал. Эльфы, отрекшиеся... Я старательно улыбаюсь каждому из них, и даже - представьте себе - предложила позаботиться об ужине для всех. Круэллин всегда гордилась своими познаниями в кулинарии и умением приготовить изысканный обед на десять персон буквально "из ничего".
Пища...
Я пишу об этом, и непроизвольно улыбаюсь. Ведь мои пристрастия в подобного рода вещах совсем иные. Если бы еще не это неуклюжее, такое тяжелое, такое отвратительно теплое тело... Ему нужна и обычная еда. Впрочем, я постепенно привыкаю к нему. Могу идти, практически не спотыкаясь на ровном месте. А еще я обнаружила, что на меня вновь действует... алкоголь. И, смею заверить, это не так уж неприятно. Лишь бы вновь не потерять контроль над собой. Хорошо хоть, что в первый раз никто, кроме Лорда, меня не видел в этом состоянии...
Так уж вышло, что мне нужен был стимулятор, чтобы справиться с моей особенной пищей ... Басти не нравится эта зависимость - но что поделать, в ее возникновении есть отчасти и его вина. Он подселил мне свою субстанцию, внушающую "жажду" - кто мог знать, что для нежити она обернется жаждой иного рода? Да-да, рыцари смерти радостно машут ручкой и передают пламенный привет. Теперь я с ними "в одной лодке".
Хорошо, что тот тролль имел глупость напасть на нас, соблазненный видимой беззащитностью двух путников, из которых одна - пошатывающаяся на ходу девица, не способная к активным боевым действиям. Надо отдать должное - лорд поработал за двоих, предоставив мне бесчувственное тело. Впрочем, этот брюзга не захотел присутствовать при последующем, удалившись за ближайшие кусты...
Ох уж эти эльфы со своей "изящной культурой" и "высокой эстетикой". Непросто мне будет отыгрывать подобное.
А вот, кстати, и ужин готов... Глубокий вдох, резкий выдох. Дежурная улыбка.
Я снова милашка-Круэллин, всеобщая любимица.
Волшебница, пострадавшая во время боевой операции, которую друг семьи любезно согласился приютить на время "исцеления".
Ох, как же оно дальше пойдет? Если я не сумею в ближайшее время восстановить свои боевые навыки, лорд просто выкинет меня из поместья, а то и на свои эксперименты пустит...

Запись 2. Правда и ложь

Этой ночью мне приснился сон. Впервые с тех пор, когда я еще была живым человеком. За время нежизни я и забыла, как это - видеть сны...
Несомненно, это были воспоминания - ее воспоминания. Слишком четкие, выразительные цвета, слишком реалистичные формы. Я видела песчаный берег и бурное море до горизонта. Волны с грохотом обрушивались на песок и убегали обратно, оставляя за собой белоснежную пену. Ветер гнал по небу облака - низкие, набухшие дождем, но в разрывах между ними виднелось небо - яркое, пронзительно-синее. Я стояла на краю соснового леса, на самой опушке - там, где начинается песчаная полоса, стояла, обхватив руками дерево и прижимаясь щекой к теплой шершавой коре. Кажется, что даже и во сне я ощущала острый смолянистый запах, чувствовала, как мои ступни утопают в мягкой податливости песка, как их почти нежно покалывают усеявшие землю сосновые иглы...
Но главным во сне было все же другое.
А именно, то, что я - Круэллин - переживала при этом. Такое странное, щемящее чувство в области сердца. Предчувствие... чего-то. Оно еще не наступило, оно пряталось от меня за далеким горизонтом и бурлящим морем, скрывалось за пеленой бегущих по небу облаков, но оно должно было быть чем-то невероятно хорошим...
Откуда-то я знала, что такое бывает лишь в ранней юности. Хотя у меня - Дигмы - ничего подобного не происходило. Моя жизнь была наполнена лишь тоской, скукой... серостью унылых будней. Может, дело в том, что Круэллин - эльф? Может, у них все по-другому?...

Меня разбудили мои попутчики - караван должен был продолжить свой путь. Я по-прежнему чувствовала сильную слабость, тело едва слушалось меня, дыхание было сбивчивым, редким. Ко мне относились с сочувствием - они все слышали о произошедшем в Транквиллионе поединке с колдуньей, и считали меня чуть ли не героем.

В одной из телег мне предложили место - не потому, что надеялись получить оплату, хотя лорд, несомненно, мог себе это позволить, а просто потому, что... Им было меня жаль? Не знаю. Ко мне раньше так никогда не относились, тем более малознакомые люди. Никогда не считали меня «своей». Разве что в Культе…

Я сидела на телеге, свесив ноги и глядя, как дорога убегает вдаль, размышляла о странностях человеческих отношений и слушала болтовню охранника-эльфа, сидевшего рядом со мной. Это был совсем еще молодой, рослый и мускулистый парень. Я чувствовала жар его тела в такой близости от себя, ощущала жизненную силу, буквально переполнявшую это существо. Несомненно, прежняя Дигма видела бы в нем лишь пищу, лакомый кусок для удовлетворения своих неестественных потребностей. Но сейчас чему-то во мне, какой-то новой и не до конца понятной части, нравилось его открытое, загорелое лицо, а его улыбка показалась мне приятной. Непроизвольно я улыбнулась в ответ.

Охранник – его звали Эридор – как раз в красках живописал подробности недавней стычки с нежитью, напавшей на караван на юге Призрачных Земель. Там еще остались, как он выразился, «недобитки Плети». Очень опасные недобитки. Бой был жарким, но силы Света все же победили – очень кстати на выручку каравану подоспел патруль Серебряного Авангарда…
Невольно я подумала о том, как бы Эридор отнесся ко мне, если бы знал, кто я – что я такое – на самом деле. Уж вряд ли стал бы улыбаться и флиртовать, скорее раскроил бы мне череп мечом. Моя собственная улыбка увяла, я ощутила, как к горлу подступает тошнота. «Никогда не забывай о том, кто ты. Это все не настоящее. Подделка. Ложь».
Наверное, мое лицо стало бледно-зеленым, потому что парень сбился на полуслове и обеспокоенно захлопотал вокруг меня, предлагая воды и пытаясь устроить в телеге поудобнее.
- Какой же я болван, не нужно было рассказывать такое. Про нежить, про сражения. Бедняжка, тебе здорово досталось от этой колдуньи…
- Все нормально, - с трудом выдавила из себя, пытаясь улыбнуться.
Больше мы не перемолвились и словом до самого прибытия в Луносвет.
- Можно, я приду проведать тебя, чуть позже? – однако, спросил он на прощанье.
Я кивнула в знак согласия, сама не знаю почему. Наверное, потому, что так поступила бы Круэллин, а я не должна была разрушать маскировку?

В поместье у меня состоялся серьезный разговор с лордом.
Он пообещал помочь мне и избавить от «поводка» - насильственно внедренной в меня сущности, вызывающей «жажду» - но лишь после того, как я выполню для него определенного рода услуги.
- Я дам тебе время восстановиться, - сказал он, - но мое терпение не бесконечно.